Серебряный век русской поэзии стал уникальным периодом в истории русской культуры. Эти первый два десятилетия кровавого 20 века стали в России расцветом духовной культуры: литературы, философии, музыки, театра и изобразительного искусства. В поэзии этот период ознаменовался расцветом русского символизма, футуризма и акмеизма, а также бесчисленным количеством небольших поэтических школ.
Самым загадочным поэтом Серебряного век, стал Велимир Хлебников. Творчество Хлебникова оказало заметное влияние на русский и европейский авангард. А некоторые исследователи считают, что без Хлебникова время модернизма в искусстве не наступило бы…
 |
| Велимир Хлебников |
Новаторские словотворческие эксперименты Хлебникова оказали наиболее сильное влияние на творчество многих его великих современников и даже стали предтечей многих современных литературных течений.
Сам поэт считал себя творцом поэзии будущего и все его творчество – истовые искания, эксперименты, попытки свободы словотворчества, свободы формы, достижения новизны.
Из мешка
На пол рассыпались вещи.
И я думаю,
Что мир -
Только усмешка,
Что теплится
На устах повешенного.
Боль от несовершенства мира и любовь к человечеству – главные мотивы поэзии Велимира Хлебникова. Поэт берет темы для своих произведений из окружающей его реальности – все великие потрясения века, свидетелем которых довелось стать поэту, нашли отражение в его творчестве. При этом всю поэзию Велимира Хлебникова отличает особенная фольклорность, природность, а также живая речь. Поэтический язык Хлебникова это не мертвая, застывшая данность, а живое природное явление, которое поэт использует для создания своей собственной системы слова.
Велимир Хлебников начал свой путь в литературе в 1908 году, когда будучи успешным студентом физико-математического факультета казанского университета, он неожиданно бросил учебу и отправился в Петербург. В Северной столице молодой человек очень быстро познакомился со всеми молодыми поэтами Петербурга, особенно близко он сошелся с символистами. Он посещал знаменитую «Башню» Вячеслава Иванова, «Академию стиха» при журнале «Аполлон», называл себя учеником Михаила Кузьмина. Именно в этот период он берет себе псевдоним Велимир (южнославянское имя означающее «большой мир». Настоящее имя поэта – Виктор), а также разрабатывает свою собственную философию, поэтику и эстетику.
«Свобода искусства слова всегда была ограничена истинами, каждая из которых частность жизни. Эти пределы в том, что природа, из которой искусство слова зиждет чертоги, есть душа народа»
Хлебников быстро разочаровывается в символизме. Дело в том, что, несмотря на то, что литературные эксперименты Хлебникова получали положительные отзывы ведущих поэтов серебряного века, в символистских журналах стихи Велимира так и не были опубликованы. Да и сам поэт понял, что зажатый в строгие формы, ограниченный, напыщенный символизм – совсем не то, что необходимо ему для создания новой поэзии, поэзии будущего. Главной приметой новой поэзии поэт считал наличие нового поэтического языка – свободного от всех правил и форм. Хлебникова интересовали семантическое, фонетическое, смысловое родство слов, законы строения речи, связь между правилами словостроения, времени, судьбы… Называя себя Художником числа вечной головы вселенной, Велимир Хлебников пытался соединить поэзию и действительность.
В 1910 году поэт покинул круг символистов.
Я не знаю, Земля кружится или нет,
Это зависит, уложится ли в строчку слово.
Я не знаю, были ли моими бабушкой и дедом
Обезьяны, так как я не знаю, хочется ли мне сладкого или кислого.
Но я знаю, что я хочу кипеть и хочу, чтобы солнце
И жилу моей руки соединила общая дрожь.
Но я хочу, чтобы луч звезды целовал луч моего глаза,
Как олень оленя (о, их прекрасные глаза!).
Но я хочу верить, что есть что-то, что остается,
Когда косу любимой девушки заменить, например, временем.
Я хочу вынести за скобки общего множителя, соединяющего меня,
Солнце, небо, жемчужную пыль.
Это зависит, уложится ли в строчку слово.
Я не знаю, были ли моими бабушкой и дедом
Обезьяны, так как я не знаю, хочется ли мне сладкого или кислого.
Но я знаю, что я хочу кипеть и хочу, чтобы солнце
И жилу моей руки соединила общая дрожь.
Но я хочу, чтобы луч звезды целовал луч моего глаза,
Как олень оленя (о, их прекрасные глаза!).
Но я хочу верить, что есть что-то, что остается,
Когда косу любимой девушки заменить, например, временем.
Я хочу вынести за скобки общего множителя, соединяющего меня,
Солнце, небо, жемчужную пыль.
С этого времени он становится своеобразным центром, вокруг которого начинает шуметь модернистское искусство того времени. Каменский, братья Бурлюки, Маяковский, Крученых, Лившиц и многие другие видели в Хлебникове лидера новой поэтической школы, однако сам поэт видел свое предназначение в ином – его не привлекали лавры вождя футуризма или роль метра от поэзии. По воспоминаниям современников, Велимир Хлебников не обладал характером лидера – он был мягким, скромным, во многом инфантильным человеком. Чудак, совершенно неприспособленный к быту и нетребовательный к комфорту, Хлебников был равнодушен к славе. Именно поэтому, став в 1910 году негласным лидером русских футуристов (сам поэт называл себя и своих сподвижников будетлянами – от слова будет), Хлебников остается неизвестным для широкого читателя.
В 1910 году начинается активная деятельность будетлян – выходят сборники «Садок судей» и «Пощечина общественному вкусу». Книги были приняты критикой, как открытый вызов литературному миру. Валерий Брюсов назвал «Садок судей» «мальчишеской выходкой дурного вкуса», а «Пощечину общественному вкусу» - вымученным бредом бездарных людей. Тем не менее, книги раскупались хорошо. Вслед за этими скандальными изданиями последовали одноименная листовка – «Пощечина общественному вкусу», в которой Велимира Хлебникова называли величайшим поэтом современности, и вторая часть «Судка судей».
Первый авторский сборник Велимира Хлебникова назывался «Ряв!» и был выпущен благодаря Алексею Крученых, считавшего Хлебникова своим учителем. Вслед за этим сборником выходят первый том собраний сочинений поэта, изданный Давидом Бурлюком и вышедший в издательстве Матюшина «Изборник стихов». Однако, несмотря на всеобщий успех и признание Хлебников вскоре разочаровывается в футуризме.
Еще раз, еще раз,
Я для вас
Звезда.
Горе моряку, взявшему
Неверный угол своей ладьи
И звезды:
Он разобьется о камни,
О подводные мели.
Горе и вам, взявшим
Неверный угол сердца ко мне:
Вы разобьетесь о камни,
И камни будут надсмехаться
Над вами,
Как вы надсмехались
Надо мной.
В 1914 году происходит тихий, но решительный разрыв Хлебникова с футуризмом, а через год, в 1915 году, Маяковский констатирует смерть литературного течения. Разразившаяся в 1914 году первая мировая война заставила Хлебникова вновь заняться вычислениями исторических закономерностей, которыми поэт интересовался с юности. Хлебников много работает над «Законами времени», которые позволили бы выявить периодичность свершения важных исторических событий. Поэт считал, что его открытие могло бы позволить предсказывать войны, крупные катастрофы и природные бедствия, и таким образом предотвращать их. Так, в сборнике «Пощечина общественному вкусу», вышедшем в 1912 была опубликована таблица, состоящая из различных дат, каждая из которых была связана с крушением тех или иных государств. Последним в таблице стоял 1917 год. За пять лет до октябрьской революции Велимир Хлебников предсказал крушение царской России.
Помимо «Законов времени», Хлебников продолжает литературные эксперименты. Излюбленной поэтической формой поэта по-прежнему остается верлибр. Еще во второй части «Судка судей» Хлебников объявляет верлибр – поэтическим размером живого разговорного слова. Верлибр Хлебникова – это поэтизация прозаической речи за счет поэтической формы. Как правило, верлибры Хлебникова отличаются небольшими размерами, емкостью, особой концентрацией и напряжением. При этом поэт ритмизирует все уровни верлибров, используя при этом не метрический размер, а поэтические элементы разных уровней. В частности, как гармонизирующую структуру поэт часто использует изосинтаксизм.
Все стихи Велимира Хлебникова сложны и многогранны, их отличает стилевое многообразие, необычная лексика, сознательное нарушение синтаксических норм и даже отказ от них.
Отдельно стоит упомянуть словотворческие опыты поэта. В юности Велимир Хлебников разработал поэтический язык, строящийся на словообразах названный им «заумью». Позже поэт создал звездный язык, который опирался на универсальное звучание согласных и должен был стать по замыслу поэта прообразом общего мирового языка.
Я умер и засмеялся.
Просто большое стало малым, малое большим.
Просто во всех членах уравнения бытия знак «да» заменился знаком «нет».
Таинственная нить уводила меня в мир бытия, и я узнавал Вселенную внутри моего кровяного шарика.
Я узнавал главное ядро своей мысли как величественное небо, в котором я нахожусь.
Запах времени соединял меня с той работой, которой я не верил перед тем как потонул, увлеченный ее ничтожеством.
Теперь она висела, пересеченная тучей, как громадная полоса неба, заключавшая текучие туманы, и воздух, и звездные кучи.
Одна звездная куча светила, как открытый глаз атома.
И я понял, что все остается по-старому, но только я смотрю на мир против течения.
Я вишу как нетопырь своего собственного я.
Я полетел к родным.
Я бросал в них лоскуты бумаги, звенел по струнам.
Заметив колокольчики, привязанные к ниткам, я дергал за нитку.
Я настойчиво кричал «ау» из-под блюдечка, но никто мне не отвечал, тогда закрыл глаза крыльями и умер второй раз, прорыдав: как скорбен этот мир!
Просто большое стало малым, малое большим.
Просто во всех членах уравнения бытия знак «да» заменился знаком «нет».
Таинственная нить уводила меня в мир бытия, и я узнавал Вселенную внутри моего кровяного шарика.
Я узнавал главное ядро своей мысли как величественное небо, в котором я нахожусь.
Запах времени соединял меня с той работой, которой я не верил перед тем как потонул, увлеченный ее ничтожеством.
Теперь она висела, пересеченная тучей, как громадная полоса неба, заключавшая текучие туманы, и воздух, и звездные кучи.
Одна звездная куча светила, как открытый глаз атома.
И я понял, что все остается по-старому, но только я смотрю на мир против течения.
Я вишу как нетопырь своего собственного я.
Я полетел к родным.
Я бросал в них лоскуты бумаги, звенел по струнам.
Заметив колокольчики, привязанные к ниткам, я дергал за нитку.
Я настойчиво кричал «ау» из-под блюдечка, но никто мне не отвечал, тогда закрыл глаза крыльями и умер второй раз, прорыдав: как скорбен этот мир!
Большинство идей Хлебникова были утопически-наивными. Он мечтал победить и покорить «земной хаос», объединить «творян» всего мира, разгадать «законы времени» и переустроить Вселенную на новых, научно-трудовых основах. Он считал поэтов тайноведцами и пророками и считал, что все государства должны объединиться в одно – «государство-звезду», править которым должны 317 Председателей земного шара – поэтов, музыкантов, художников… Он и сам был Председателем земного шара – в начале 20-х годов, в Харькове Есенин и Мариенгоф во время шуточного выступления назначили Хлебникова Предземшара. Поэт принял шутку более чем серьезно.
Странными, фантастическими были идеи поэта, и такой же удивительной, похожей на сказку была его жизнь – бесшабашная, смелая и в то же время трагическая.
Будучи убежденным пацифистом, Хлебников был потрясен, когда в 1916 году его призвали на военную службу. В 1917 году он бежал из армии и позже, чтобы уклонится от призыва в армию Деникина, поэт провел несколько месяцев в психиатрической лечебнице. Пережив гражданскую войну, поэт отправился на Кавказ – восток всегда привлекал поэта, а позже еще дальше – в Персию. Советская Россия пыталась включить состав молодого советского государства часть Ирана в качестве Персидской советской республики. С этой целью в Иран была направлена специально сформированная Персидская Красная Армия. В составе этой армии в качестве лектора в Иран навстречу приключениям отправился и Велимир Хлебников. Поэт провел на востоке полтора года – с апреля 1920 до конца 1921 года. В Иране Хлебников написал несколько стихотворных циклов и поэму «Труба Гульмуллы». Неизвестно, какие лекции поэт читал красноармейцам, но у местного населения Велимир Хлебников пользовался уважением, его называли «русским дервишем».
Поэта не стало 28 июня 1922 года. Он умер от странной болезни, которую врачи не сумели диагностировать. За несколько месяцев до смерти отмечая свой 37 день рождения, Велимир Хлебников сказал, что люди его задачи живут лишь 37 лет, а значит, этот год жизни станет последним в его жизни. Он оказался прав.
Возможно, поэт действительно сумел разгадать тайну закона времени. Ведь даже спустя 100 лет поэзия Хлебникова продолжает волновать и очаровывать.
Возможно, Вам также будет интересно:
Даниил Хармс: азбука абсурда
Карен Джангиров: классика русского верлибра
История верлибра: Свободный стих в русской литературе
Верлибры: что это такое?
Верлибр и религия: православный взгляд на поэзию
Русский верлибр: научное обоснование феномена свободного стиха
Вначале был верлибр
Классика верлибра: Владимир Бурич – поэт «вне литературы»
Ксения Некрасова: классика русского верлибра
Украинский верлибр: Перевернутый мир Михаила Семенко
Верлибр серебряного века: свободный стих в творчестве русских поэтов начала 20 века
Хлебников молодец был, видел мир по-своему, видел свой мир и не сдавался серым ублюдкам.
ОтветитьУдалить