понедельник, 11 ноября 2013 г.

Василь Стус. Стихи. (Перевод Александрины Кругленко)

 Поэтическое слово Василя Стуса пока ещё мало знакомо читателю, особенно русскоговорящему.  Не только нынешнему, но и тому, который был современником поэта. И объяснение этому единственное: его не допускали к людям, потому что Стус, как диссидент и борец с режимом сначала был лишён права заниматься любимым делом, а потом уничтожен физически, фактически убит системой. Но поэзия его осталась. В интернете имеется немало переводов этого уникального поэта, хотя официально стихи Стуса на русском  не публикуют. До сих пор не вышел ни один его сборник стихов на русском языке. Переводить поэзию Стуса – трудно. Она образна и многогранна, его язык настолько могуч, что не всегда под силу обычному переводчику. Но переводить его – нужно. Так хотелось бы, что бы его могли прочесть в той самой России, где он оставил свою жизнь. Подборку своих переводов стихотворений Василя Стуса специально для блога «Верлибры и другое» предоставила Александрина Кругленко (Донецк).


Василь Стус
На квадраты без названья...
 
На однакові квадрати поділили білий світ
Рівне право всім страждати і один терпіти гніт.
Зле і кату, зле і жертві, а щастливого нема.
Всім судилося померти за замками сімома.
Отаке ти, людське горе, отака ти, чорна хлань,
Демократіє покори і свободо німуваннь.
А кругом життя веселе, скільки сонця і тепла!
Ти мене даремно, леле, в світ неправди привела.

     ххх

  На квадраты без названья поделили белый свет:
  Равноправие страданья, а другого права нет.
  Палачу и жертве тошно, а счастливых не найдёшь.
  Умираем понемножку, от судьбы бросает в дрожь.

  Вон оно – людское горе, человеческая глушь,
  Демократия покорных и свобода рабских душ.
                                                                А вокруг  не видно драмы - столько солнца и тепла!
                                                               Ты меня, напрасно, мама, в мир неправды родила. 




            Посоловел от пенья сад
             * * * Б.
          
            Посоловів од співу сад   
            од солов’їв і од надсад
            і од самотньої свічі
            і од тяжких зірок вночі
            а ген за плотом висне дим
            проклятий місяцем рудим
            І світло випурхнуло птахом
            і розплатало два крила
            над віковим страпатим страхом
            жалкого як голки зела
            Повстань і ти на два світання
            на два сполохані вогні
            аби отут на однині
            пізнати тьми розкошування
            і світло як вода з криниці
            на віти порснуло пругкі
            де як видіння полохкі
            стрибали золоті жар-птиці
            Диміли ружі. З того раю
            радів я згублений в світах
            що тут по звомплених зірках –
            сам і смеркаю і світаю.


* * * Б.

Посоловел от пенья сад
от соловьёв и от надсад
от одиночества свечи
тяжёлых, плотных звёзд в ночи
а за плетнями – дым стеной
он проклят рыжею луной
И птицей сонной свет взметнулся
и распластал свои крыла
колючим страхом встрепенулся
в траве, разящей, как стрела
Восстань и ты на два рассвета
на два испуганных огня
чтоб тьму познать при свете дня
наедине с собою где-то
и яркий свет водой криницы
плеснул, где тень мечты дрожит
где, как в пустыне миражи
сияли золотом жар-птицы.
Дымились мальвы. В том раю
Я счастлив был своей судьбою
Что здесь, под горестной звездою
И свет и тьма -  всю жизнь мою.


                            Киев, прощай!
                            Моє життя, мій Києве, прощай!
                            Прости мені оцю тяжку розлуку
                            і до побачення! Подай же руку
                            і витиши мою смертельну муку,
                            і твердості в убоге серце дай.
                            Дай віри, Києве! Моє життя!
                            Білоколонний, ти наснився ніби,
                            як вітражів багатобарвні шиби,
                            і вже пішла дорога без пуття
                            кудись у прірву, в смертну чорноту,
                            де сонце ледь ворушиться на споді.
                            Та виростає у красі і вроді                      
                            крилатий птах і клякне на льоту.

Любимый Киев, жизнь моя, – прощай!
Прости мне эту тяжкую разлуку
и до свиданья! Дай на счастье руку,
уйми на миг смертельной силы муку,
и твёрдости душе убитой дай.
Дай веры, Киев! Жизнь и боль моя!
Белоколонный, ты приснился словно,
весь  разноцветьем витражей наполнен,
но уплыли пути небытия
куда-то, в безвесть, злую черноту,
где солнца луч едва лишь в сердце выжжен.
Так птица, счастьем воли не обижена, -
Расправив крылья, гибнет на лету.            


          Утрачены последние надежды

          Утрачено останнi сподiвання,
          Нарештi - вiльний, вiльний, вiльний ти.
          Тож приспiшись, йдучи в самовигнання:
          безжально спалюй дорогi листи,
          i вiршi спалюй, душу спалюй, спалюй
          свiй найчистiший горнiй бiль - пали.
          Тепер, упертий, безвiсти одчалюй,
          бездомного озувши постоли.
          Що буде завтра? Дасть бiг день i хлiба.
          А що, коли не буде того дня?
          Тодi вже гибiй. Отодi вже - гибiй,
          Простуючи до смертi навмання.

          1965-67


Утрачены последние надежды.
Свободен, наконец, свободен ты!
Поторопись, идя в изгнанье: прежде
Безжалостно сожги свои мосты.
Сожги стихи и письма, выжги душу
Чистейших, горних чувств – огнём дотла!
Упрямый, всё утратив, всё разрушив,
Уйди в безвЕстье, в бЕздомь без тепла.
Что завтра будет? Бог даст день и хлеба.
А вдруг не будет светлой силы дня?
Тогда и гибни. Вот тогда пусть - небыль,
Тогда и скажешь – не было меня.



       Только тобой
       Тільки тобою білий святиться світ,
       тільки тобою повняться брості віт,
       запарувала духом твоїм рілля,
       тільки тобою тішиться немовля,
       спів калиновий піниться над водою -
       тільки тобою, тільки тобою!
       Тільки тобою серце кричить моє.
       Тільки тобою сили мені стає
       далі брести хугою світовою,
       тільки Тобою, тільки Тобою.


Только тобой белый святится свет,
только тобой ветви идут в расцвет,
сладкие, словно сон, запахи пашни – твои,
у малыша улыбка – только твоей любви,
песня цветом калины стелется над водой –
только тобой, только тобой!
Лишь о тебе сердце кричит моё.
Ради тебя в жизни силы есть на неё.
Через метель и бури дальше идти судьбой –
Только Тобой, только – Тобой.




                      ХХХ
                     
                      Верстаю шлях — по вимерлій пустелі, 
                      де мертвому мені нема життя,                
                      за обріями спогаду — оселі                     
                      ті, до котрих немає вороття.                   
                      А все ж — бреду, з нізвідки до нікуди, 
                      а все ще сподіваюся, що там,                  
                      де кубляться згвалтовані іуди,                
                      мале є місце і моїм братам.                      
                      Побачити б хоч назирці, впівока             
                      і закропити спраглий погляд свій.          
                      Зміїться путь — вся тьмяна, вся глибока,
                      і хоч сказися, хоч збожеволій.                
                      Бо вже не я — лише жива жарина          
                      горить в мені. Лиш нею я живу.               
                      То пропікає душу Україна —                   
                      та, за котрою погляд марно рву.             
                      Та є вона — за міражів товщею,             
                      там, крізь синь-кригу світиться вона      
                      моєю тугою, моєю маячнею                     
                      сумно-весела, весело-сумна.                   
                      Тож дай мені — дійти і не зотліти,         
                      дійти — і не зотліти — дай мені!            
                      Дозволь мені, мій вечоровий світе,         
                      упасти зерням в рідній борозні.             


Торю свой путь по вымершей пустыне,
где мёртвому мне жизни больше нет.
За горизонтом памяти доныне
все те, к кому давно забыт и след.
А всё ж – бреду, куда-то ниоткуда,.
а всё ж надеюсь на благую весть,
что в том краю, где мечутся иуды,
хоть малое для братьев место есть.
Увидеть бы, хотя бы на мгновенье,
утешить взгляд, пусть дальше – только тьма.
Змеится путь, и нет отдохновенья,
и хоть взбесись или сойди с ума.
Ведь я – не я, лишь искорка живая
горит во мне. Лишь ею я живу.
Мне душу Украина обжигает –
та, о которой грежу наяву.
Но есть она – за  миражей стеною,
сквозь сини льдов - сиянья забытьё,
сквозь бред ночной, моей души тоскою
я слышу смех и горький плач её.
О, дай, судьба,  дойти  - мой путь очерчен,
сквозь  мрак и бездну – в путь, к родной гряде.
Позволь же мне, о свет мой предвечерний,
зерном упасть в родимой борозде.


Господи...

Господи, гніву пречистого          
благаю — не май за зле.             
Де не стоятиму — вистою.       
Спасибі за те, що мале                
людське життя, хоч надією       
довжу його в віки.                      
Думою тугу розвіюю,                
 щоб був я завжди такий,            
яким мене мати вродила            
і благословила в світи.               
І добре, що не зуміла
мене від біди вберегти.

            Господи, гнева пречистого,
            сердцем молю,  – не держи.
            Всюду, где нужно, - выстою.
            Спасибо за то, что жил.
            Жизнь мою, пусть надеждой,
            Я продолжаю в веках.
            Мысли мои по-прежнему
            Воспринимают всё так,
            как меня мама учила
            в часы расставаний и встреч.
            Так что, не зря не случилось
            меня от беды уберечь. 


Возможно, Вам также будет интересно:


Три легенды про Василя Стуса

Григорий Чубай Стихи (перевод Ала Пантелята)

Современный украинский верлибр: письма на бетонных стенах


Украинский верлибр: король футоропрерий Гео Шкурупий

Украинский верлибр: поэзия Григория Чубая


Украинский верлибр: перевернутый мир Михайля Семенко


Стихи Евромайдана: поэзия украинской революции

Остап Сливинский: Адам

Украинский верлибр: поэзия расстрелянного возрождения



7 комментариев:

  1. Имея счастливую возможность насладиться как переводом, так и оригиналом, не могу не восхититься работой, проделанной переводчиком.

    ОтветитьУдалить
  2. Спасибо автору, очень живой, чувственный перевод.

    ОтветитьУдалить
  3. Обычно звания героев своей страны присваиваются посмертно. Так и в этот раз. Когда в апреле 2015 в Донецке демонтировали барельеф поэта - теперь решили убить о нем память.

    ОтветитьУдалить
  4. Стыдно мне, стыдно! Что рядом со мной есть места, которые намозолили мне глаза, с такой ужасной историей. А узнаешь об этом только в 27.

    ОтветитьУдалить
  5. Так дай же мне - дойти и не сотлеть , дойти - и не сотлеть ты дай мне

    Позволь мне свет вечерний мой
    зерном упасть в родимой борозде.

    может так было бы все таки лучше , а то как то по смысл перевода часто не соответствует оригеналу такое впечатление что на быструю руку не напрягаясь (

    ОтветитьУдалить
  6. А в Луганске весной 2020 выдолбили барельеф Тарасу Шевченко.Чем он помешал?И кто в мире признает такую власть?

    ОтветитьУдалить